Связи с Германией

7 кг серебра). Это крайне интересное свидетельство подтверждает сведения французского хрониста Альбрика из Труафонтен (30—40-е гг. XIII в.) о каком-то участии Романа Мстиславича в борьбе двух германских королей — Штауфена Филиппа Швабского (1198—1208) и Вельфа Оттона IV (1198—1212/15). Согласно Альбрику, заграничный поход Романа 1205 г., завершившийся гибелью князя в бою у Завихоста (на Висле близ Сандомира) (дата, под которой имя Романа внесено в синодик св. Петра — память свв. Гервасия и Протасия — это и есть день его смерти), был направлен в Саксонию: «Король Руси, по имени Роман, выйдя из своих пределов и намереваясь через Польшу пройти в Саксонию, чтобы как лжехристианин разрушить церкви, поражен и убит по промыслу Божию на реке Висле двумя братьями польскими князьями Лешком и Конрадом, а все собранное им [войско] либо рассеяно, либо уничтожено»216. Думаем поэтому, что сам факт вовлеченности Романа в немецкие дела в 1204—1205 гг. (после окончания борьбы за Киев) едва ли может быть подвергнут сомнению, как это иногда делается217. Труднее определить, на чьей стороне собирался вмешаться в борьбу галицко-волынский князь. Так как Роман пал в схватке с малопольскими Казимировичами Лешком и Конрадом, которые известны как союзники Оттона IV, то обычно считается, что он двигался на помощь Филиппу Швабскому218. Если так, то Роман продолжал, возможно, поддерживать фамильные связи своего деда Изяслава Мстиславича со Штауфе-нами. То, что он сделал вклад именно в эрфуртский монастырь св. Петра, одну из известнейших и старейших обителей Тюрингии, такой трактовке по крайней мере не противоречит. Эрфурт принадлежал майнцскому архиепископу, который, в отличие от тюрингенского ландграфа Херманна, был твердым сторонником Филиппа Швабского219. Но могут ли политические симпатии служить достаточным основанием для вклада (возможно, посмертного) в столь далекий монастырь? Не предполагает ли это скорее каких-то личных связей Романа с обителью в Эрфурте? Эта намечающаяся преемственность во взаимоотношениях Изяслава Мстиславича и его потомства с Германией вносит необходимую поправку в ту общую схему русско-немецкого политического взаимодействия в XII в., которая была намечена В. Т.