Мы имеем в виду, разумеется, непосредственные немецко-русские торговые контакты, начало которых здесь нельзя относить ранее эпохи Лотаря III, т. е. 10—30-х гг. XII в., когда в результате военной и церковно-политической экспансии Германия вновь обеспечила себе опорные пункты на юго-западном побережье Балтийского моря. Вероятно, к 1134 г. восходит несохранившаяся привилегия Лотаря готландским купцам на территории империи. Новый этап в немецкой торговле на Балтике начинается после 1158 г., когда саксонским герцогом Генрихом Львом был открыт беспошлинный доступ в Любек для русских и скандинавских купцов278. Что к ней был причастен и Кёльн, видно из жалованной грамоты кёльнского архиепископа Райнальда городу Медебаху от 1165 г., в которой упоминается о торговле местных жителей в Дании и на Руси. Еще более любопытны остававшиеся до самого последнего времени неизвестными отечественной науке сведения о тесных контактах семейства новгородского, а затем киевского князя Мстислава Владимировича, сына Владимира Мономаха, с кёльнским монастырем св. Пантелеи-мона. Имя «королевы Гиды», жены Мономаха и матери Мстислава, находим в синодике этого монастыря, а в двух сборниках, происходящих из скриптория монастыря св. Пантелеимона, среди чудес, приписываемых этому святому-целителю, есть и рассказ о чуде со Мстиславом, в котором (рассказе) центральным мотивом служат связи Гиды с названным монастырем. При ближайшемрассмотрении оказывается, что именно эти связи с кёльнской обителью стоят у истоков активного почитания св. Пантелеимона в Древней Руси. Возвращаясь к паузе в русско-немецких политических отношениях, приходящейся на 50—60-е гг. XI в., обнаруживаем принципиальное изменение такого положения дел лишь ок. 1070 г., когда «триумвират» Ярославичей окончательно распадается и на Руси складывается коалиция младших братьев Святослава Черниговского и Всеволода Переяславского и Ростовского против старшего Изяслава Киевского. Позиции Изяслава после его возвращения при поддержке польского князя Болеслава II на киевский стол в 1069 г. оказались существенно иными, нежели те, которые он занимал до своего бегства в Польшу в предыдущем году. Вернув Киев, Изяслав утратил, однако, контроль над Новгородом и Волынью, оставшимися за Святославом и Всеволодом соответственно, что весьма расширило возможности последних в их западноевропейской политике. И действительно, примерно к 1069—1071 гг.