Для преодоления этого принципиального недостатка необходимо не только создание источниковедчески фундированного корпуса зарубежных свидетельств о Древней Руси, но и кропотливая работа по изучению отдельных направлений и периодов во внешней политике и международных связях Древнерусского государства. Такая работа была начата в 70-е годы по инициативе В. Т. Пашуто и продолжается усилиями его учеников. К сказанному необходимо добавить еще одно немаловажное обстоятельство, на которое нам уже приходилось обращать внимание195 и которое относится к числу устойчивых стереотипов историографии. Над умами историков нового времени продолжает тяготеть идущее еще от древнерусского летописания начала XII в. представление о Руси как о государстве, ориентированном вдоль «пути из варяг в греки». Это заставляло и заставляет уделять главное внимание связям Руси со скандинавским Севером и другими прибалтийскими территориями, с одной стороны, и Византией — с другой, тогда как русско-немецкие отношения(а для IX—X вв. и русско-западноевропейские вообще) eo ipso трактуются как второстепенные, даже периферийные. Подобная ситуация в историографии, понятно, не располагает к длительной исследовательской работе с максимумом «источниковедческих затрат», между тем как только такая работа и может составить основу для правильной оценки места и роли того или иного направления в общей структуре международных связей Древней Руси. Упомянув о структуре международных связей, мы коснулись еще одной характерной особенности науки о раннем русском средневековье. Дело в том, что идея о внешних связях Руси, в том числе и о ее внешней политике, как о системе взаимообусловленных составных частей пока только прокладывает себе путь, наталкиваясь на упорное нежелание, особенно в западной русистике, видеть в социальном строе Руси IX—X вв. определяющие признаки государственности. Здесь не место вдаваться в несколько схоластический, как нам кажется, вопрос, в какой мере и с каких пор Древняя Русь соответствует критериям «государства» (от какой модели, спрашивается, следует абстрагировать такие критерии?), отметим лишь, что применительно к международным связям системность есть не только следствие относительной зрелости государства и, главное, осознания правящей группой государственного (т. е.