Марии в Венгрии, данное им двум монахам «из монастыря святой Марии на Руси», которые бежали от татар и которых он отправил далее в Ирландию; документ датирован январем 1242 г.245 Едва ли приходится сомневаться в том, что речь идет о «монастыре Преславной Девы» в Киеве, управление которым в первой половине 20-х гг. XIII в. временно оказалось в руках доминиканцев во главе со св. Гиацинтом (Яцеком)246 и который упомянут также Длугошем в связи с изгнанием доминиканцев из Киева в 1233 г. князем Владимиром Рюриковичем247. Приведенное свидетельство Жития св. Гиацинта заставляет думать, что католическая обитель Пресв. Богородицы существовала в Киеве и до появления здесь доминиканских проповедников в первой половине 1220-х гг. Считается, что она была основана монахами-ирландцами, закрепившимися в Регенсбурге при поддержке германского короля
Генриха IV в 1070—1080-х гг. и основавшими здесь монастырь св. Иакова248. Такую точку зрения следует признать вероятной, особенно в предположении, что в хронике Матвея Парижского о не известном по другим источникам монастыре св. Марии в Венгрии говорится по ошибке вместо ирландского монастыря св. Марии в Вене, дочерней обители регенсбургского св. Иакова, основанной австрийским герцогом Генрихом II Язомирготтом ок. 1168 г. Специальной проблемой, требующей участия искусствоведов, являются следы немецкой романики во владимиро-суздальской архитектуре эпохи Андрея Бого-любского (1157—1174) и Всеволода Большое Гнездо (1176—1212)250. Такого рода контакты прослеживаются и в сфере прикладного искусства , хотя последняя тема, безусловно, шире, чем только немецко-суздальские связи. Не являясь специалистом в этой области, укажем здесь лишь на достаточно известный, но от этого не менее загадочный пример — древнерусский (новгородский) крест-мощевик, издавна хранящийся в ризнице Хильдесхаймского кафедрального собора; он датируется, вероятно, второй половиной XII или началом XIII в. и связан, как предполагают, с именем новгородского архиепископа Илии (1165—